Когда о Д.А. пишут биографические очерки, то их авторы почти всегда сокрушаются: вот, не напечатал при жизни ни одной строчки, никому не был известен, никто его не знал.

А я вот думаю - как хорошо, что его никто не знал! Потому что перед глазами стоят примеры тех, "кого знали".

Иоанна Кронштадтского "знали", и жизнь его была непрерывным испытанием: толпы людей охотились за ним ежедневно, был даже целый стихийный бизнес по организации встреч с отцом Иоанном. Страстные поклонницы, "иоаннитки", подкарауливали своего кумира, чтобы в буквальном смысле "куснуть" его - верили, что кровь отца Иоанна обладает целебной силой.

Лев Толстой, затворившись в своем поместье, большую часть потенциальных посетителей сумел отвадить, да и Софья Андреевна всегда была на страже. Но и сюда шли ходоки, текли письма, в том числе и с угрозами, - Ясная Поляна была, в буквальном смысле, осажденной крепостью.

И вот теперь я представляю себе, чтобы было, стань Д.А. известным. Популярность ведь была бы похлеще, чем у бабы Ванги. Толпы людей, жаждущих спросить, узнать, прикоснуться... Толпы недоброжелателей, мечтающих, чтобы он замолчал. Толпы просто любопытствующих. Просьбы, угрозы, требования, вопросы, исповеди, расспросы... А он ведь - поэт, а не подвижник. Он бы это выдержал?

Так что судьба спасла его от этого кошмара. Он не был никому известен, и это было благословением свыше. В тишине и одиночестве он пестовал "Розу", и в положенный срок она явила себя миру - но уже без него. К счастью - без него.